Вторник, 03 Ноябрь 2015 11:46 Автор  игумен Дамаскин (Орловский)

3 ноября Церковь празднует память преподобномученика Неофита (Осипова).

Преподобномученик Неофит родился в 1875 году в городе Августове Сувалковской губернии в семье военного фельдшера Александра Осипова и в крещении был наречен Николаем.

В 1891 году он окончил Холмское духовное училище, в 1897 году — Духовную семинарию, а в 1901 году — Санкт-Петербургскую духовную академию. Учась в академии, он был в 1900 году пострижен в монашество с именем Неофит и в 1901?м — рукоположен во иеромонаха.

В 1905 году отец Неофит был назначен ректором Самарской духовной семинарии и возведен в сан архимандрита, в 1909?м — ректором Волынской духовной семинарии, в 1911?м назначен в Учебный комитет при Святейшем Синоде.

В 1918 году архимандрит Неофит по приглашению Патриарха Тихона переехал в Москву и стал его секретарем, поселившись на Троицком подворье, где жил тогда патриарх. В 1922 году патриарху было объявлено, что против него выдвинуты обвинения и начинается следствие. Заместитель председателя ОГПУ Г. Г. Ягода выписал ордер «на производство обыска канцелярии и управления Патриарха Тихона, Синода и Высшего церковного совета и ареста всех лиц <…> из числа служащих указанных учреждений». После обыска на Троицком подворье все находившиеся там в это время были арестованы и доставлены во Внутреннюю тюрьму ГПУ, и среди них архимандрит Неофит, которого затем три дня беспрерывно допрашивали, безуспешно пытаясь склонить к сотрудничеству с ГПУ.

— Какие разговоры у Патриарха Тихона бывают с лицами его посещающими… вы, как личный его секретарь, должны знать?! — спрашивал его начальник 6?го отделения ОГПУ Тучков.
— Ни на одном приеме у Патриарха Тихона я не бывал и не видел, кто именно к нему приходит…
— Кто из духовенства стоит ближе к Патриарху Тихону и к кому последний благоволит?
— Об этом я совершенно не знаю…

Допросы были, в конце концов, окончены, все арестованные освобождены, только архимандрит Неофит по?прежнему оставался в тюрьме. Прошло пять месяцев, казалось, его забыли, он терпеливо переносил свое положение, но, наконец, 3 октября 1922 года решил напомнить властям о себе. 

«Ожидая справедливого решения дела, я полгода не сделал ни одного заявления по своему делу, — писал он. — Уже пять с половиной месяцев не было у меня допроса. <…> За полгода мне не назвали моей вины <…>. В пятилетие народной свободы я полагаю ее в том, что в ней личность находит свою опору и источник своей свободы. <…> Поэтому я ходатайствую об окончании дела и возвращении мне права на защиту закона и свободу».

Через несколько дней он отправил еще одно письмо, но и на него не последовало никакого ответа, и через месяц, 3 ноября, он отправил заявление повторно.

Тучков от этого напоминания точно очнулся и предложил выслать архимандрита Неофита на год в Зырянский край.

25 ноября 1922 года Комиссия НКВД по административным высылкам приговорила архимандрита Неофита к трем годам ссылки в Зырянский край.

Узнав об этом, отец Неофит подал заявление. «Арестовали меня летом, и я не взял с собой никаких вещей, тем более теплых, — писал он. — Я прошу разрешить мне с конвойным взять теплую одежду и распорядиться своими вещами. <…> Последние годы я являюсь нищим и не могу приобрести полушубок, валенки и рукавицы <…>. Поэтому убедительно прошу оказать мне субсидию выдачей валенок,
полушубка и рукавиц и, если можно, расходными деньгами».

Тучков субсидий не дал, но разрешил сходить под конвоем в квартиру и взять нужные вещи.

По окончании ссылки архимандрит Неофит в 1925 году возвратился в Москву. Он жил, почти ни с кем видясь, посвящая большую часть времени молитве, иногда кратко записывая свои размышления относительно тех или иных церковных событий. 26 сентября 1927 года его вызвали на допрос и спросили, чем он занимается, кто его посещает, и не распространяет ли он воззваний.

Выслушав ответ отца Неофита, следователь записал: «Занимаюсь изучением Псалтирей — церковно-библейский труд. У меня ежедневно бывает один или два человека <…> знакомых, о чем я с ними беседую, сказать не желаю, так как они носят частный, личный характер, а не общественный. Воззваний среди верующих не распространяю, но свои труды на тему церковную давал для чтения своим знакомым».

Ознакомившись с тем, что записал следователь, и не согласившись с этим, отец Неофит собственноручно написал ответ: «Не могу назвать церковными трудами наброски мыслей по текущим церковным событиям. <…> Я был против их распространения. Давал знакомым для прочтения. Они мне их возвращали. Кому их давал, не помню. Но помню, что они по возвращении мною уничтожались».

29 сентября 1927 года Ягода выписал ордер на арест архимандрита Неофита, и в тот же день он был арестован во время допроса. 18 октября он был в очередной раз допрошен.

— Почему Вы считаете, что Церковь антисоветской деятельностью никогда не занималась? — спросил его следователь.
— Она, Церковь, должна быть аполитичной.
— А была ли она таковой в действительности во время революции?
— Да, она была аполитичной.

По окончании допроса следователь предъявил священнику обвинения в антисоветской деятельности. Прочитав их, отец Неофит написал: «Читал, но не могу принять».

13 января 1928 года архимандрит Неофит был отправлен этапом в Новосибирск. 23 ноября 1929 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ без дальнейшего расследования приговорило отца Неофита дополнительно к лишению права проживания в ряде городов и областей с прикреплением к определенному месту жительства на три года. В 1934 году он поселился в деревне Заболотье Егорьевского района Московской области, где в то время жило много духовенства, вернувшегося из заключения. В 1935 году отец Неофит снова был арестован. Следователь спросил его:

— Расскажите о вашем круге знакомых и где они находятся в данный момент.
— О своем круге знакомых дать какие?либо показания отказываюсь.
— Скажите, распространяли ли вы среди своих знакомых и посещающих вас слухи о якобы проводимых гонениях на веру православную и духовенство?
— Слухов о проводимых гонениях на веру и духовенство я не распространял. Но не скрываю, что у меня существуют личные убеждения, что на духовенство гонения имеются. Убеждения у меня возникли вследствие того, что ссылки по отношению ко мне были не справедливы, выслали меня не как контрреволюционера, а как священнослужителя.

14 июня 1935 года Особое совещание при НКВД СССР приговорило архимандрита Неофита к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. В лагере ему пришлось работать в основном на тяжелых общих работах. Здесь он познакомился с заключенными священниками. Богослужебных книг у них не было, и тексты богослужений они вспоминали по памяти, а затем записывали в тетрадки.

Впоследствии у товарища по заключению — профессора Тимирязевской сельскохозяйственной академии, нашли тетрадку с богослужебными текстами, а у архимандрита Неофита записку, в которой глубоко верующий профессор просил помолиться о нем и его близких. Следователями НКВД это было расценено как преступление против общественного и государственного строя.

10 октября 1937 года архимандрит Неофит был арестован, заключен в штрафной изолятор и на следующий день допрошен.

— Скажите, говорили ли вы среди заключенных слова: «Сейчас на воле идут массовые аресты, сидят ни за что»?
— Что я слышал эти слова, это верно и передать другим тоже мог, но считаю, что в этом нет ничего особенного, <…> все говорят об арестах.

Действительно, из двадцати лет жизни при советской власти только восемь он провел на воле, а двенадцать — в заключении. 28 октября 1937 года тройка УНКВД по Новосибирской области приговорила архимандрита Неофита к расстрелу, и через несколько дней, 3 ноября, он был расстрелян.

Архимандрит Неофит. Тюрьма ГПУ. 1922 год