ОДИН ИЗ ПОСЛЕДНИХ ВЕЛИКИХ СТАРЦЕВ дореволюционной Оптиной пустыни Нектарий (†1928) до старости не забывал своего детства и рассказывал поучительные случаи из тех далёких времён.

ОДНАЖДЫ мать его сидела и шила что-то. А он, тогда ещё его звали Колей, играл на полу возле её ног с котёнком. Большие зелёные глаза котёнка в полумраке светились. Коля с удивлением обратил на это внимание, это его сильно поразило.

Как-то раз, когда котёнок мирно сидел возле него, Коля схватил из маминой иголочной подушечки одну иголку и хотел уже проколоть котёнку глаз, чтобы посмотреть, что там такое светится. Но мать заметила это и быстро перехватила его руку: «Ах, ты! — воскликнула она. — Вот как выколешь глаз котёнку, сам потом без глаза останешься. Боже тебя сохрани!»

Прошло много лет… Николай решил стать монахом и был принят в Оптину Пустынь. По истечении нескольких лет, когда он был уже иеромонахом, наречённым при постриге Нектарием, он подошёл однажды к колодцу. А там другой монах набирал себе воды.

Над колодцем подвешен был черпак с длинной заострённой ручкой. И вот тот монах, черпая воду, едва не выколол нечаянно глаз отцу Нектарию этой самой ручкой. Ещё секунда — и остался бы старец с одним глазом.

— Если бы я тогда котёнку выколол глаз, — говорил он, — и я был бы сейчас без глаза. Видно, этому надо было случиться, чтобы напомнить моему недостоинству, как всё в жизни от колыбели до могилы находится у Бога на самом строгом учёте.

Из комнаты в комнату в старческих кельях ходил неслышной поступью пушистый сёрый кот. Выйдет старец Нектарий — и кот за ним. Войдёт — и он здесь.

Скажет ему что-нибудь батюшка — кот, словно разумный, исполнит: пойдёт и сядет, где скажут, сходит в приёмную или на крылечко.

Чаще же сидит у тёплой печной стены и дремлет. Или, склонив голову, слушает молитвы старца.

Иной раз погладит его отец Нектарий и скажет:

— Преподобный Герасим Иорданский был великий старец, и потому у него был лев… А мы малы, и у нас — кот.

Из книги Наталии Скоробогатько «Старец Николай и голуби»