ИЕРОСХИМОНАХ Симон (Гаджикасимов)

«НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! По меньшей мере, странно! Возможно, он принял это решение в порыве эмоций! Возможно, под действием импульса!» Именно так, отказываясь понимать, все тогда «рассуждали». Это сейчас некоторые из тех, кто знал его в те годы, готовы снять кавычки и действительно рассудить, попытаться понять. Но те, кто так и остался в той, прошлой для него, жизни, никогда не поймут.
Даже многие из паствы, не имея представления о том, кем он был до крещения, узнав, давались диву и, может быть, так же, как и те, кто оставался по ту сторону, в прошлом — в их общем прошлом и с ним прежним — до конца поймут его не скоро.

Перспективный обаятельный поэт

Можно подумать, речь идет об отчаявшемся человеке, потерянном для друзей, бесславно забытом, или о том, кто ушел — и сделал это самым безрассудным образом. Так, именно так мы склонны воспринимать людей, которые в одночасье лишают себя славы, денег, имущества и даже возможности быть сытым и в тепле. Почти как самоубийц. Но он ушел спасаться. Спасать тех, кого любил.

СТУДЕНТ московского Литературного института, 1958 г.» src=»http://foma.lor-med.ru/03_3.jpg» width=502 border=0> НА СЛУЖБЕ во флоте, 1957 г. СТУДЕНТ московского Литературного института, 1958 г.

Исламское происхождение Онегина во многом предопределяло его судьбу. Это был потомок прославленного иранского рода, что в каком-то смысле диктовало условия жизненной миссии. Его предками были муллы, дипломаты, политики, юристы, литераторы, врачи. Для любого восточного человека связь с предками неразрывна. Мусульманская культура, передавая из поколения в поколение дух, навыки, ориентиры, обязывает детей поддерживать и продолжать дело отцов. Полагаю, ислам в своем роде единственная религия, определяющая этнос и образ или даже смысл жизни в нем. Вот почему отказ от религиозной принадлежности мусульман словно обескровливает, лишает связи с предками, уничтожает традиции.

Человек, теряя богатства, мог бы надеяться на родных и друзей. Но когда лишаешься возможности рассчитывать и на близких, никого, кроме Бога, больше не остается. Тем самым возникает христианская форма потерь и форма действий — ради Бога. Найти силы разорвать связь с тем, что веками накапливали и создавали предки, а потом воплотилось в тебе, означало уничтожить память о себе, а в себе — то, что было до тебя. Предстояло расставаться и с имуществом, комфортом.

Он никогда не знал того Бога, Которого принял сейчас. Генетическая память его предков всегда работала на борьбу с христианством. Невероятно для осознания и бес¬прецедентно в XX век. Подобные подвиги совершали в период раннего христианства. Случаи крещения мусульман случались, но в наши дни, тем более в эпоху социализма и приближающегося капитализма, а в реальности — в период разрушения и хаоса, это выглядело, по меньшей мере, дико. Что заставило его обратиться к христианству, а в скором времени уйти в монастырь? Не думаю, что смогу дать полный ответ на этот вопрос. Вероятно, поиск истины. Но очевидно — Промысел Божий. Возможно, нам не дано понять многое из того, что происходит с нами и вокруг, но ясно: любые перемены олицетворяют Господа, проявление Его воли.

Ослеп сначала, а потом прозрел

ОНЕГИН ГАДЖИКАСИМОВ — автор множества хитов, 1970 г.

В какой-то момент Онегин стал остро ощущать одиночество, интриги, зависть. Все это вполне в духе той среды, в которой он жил, и сопровождает публичный успех. Любой человек, искушенный славой или даже не прославленный, но подорванный отсутствием морали, смысла, подменой понятий, проходя через все те двери, которые якобы распахиваются на его пути, видит вовсе не то, чего жаждет душа как индикатор истины, и, вероятно, имеет возможность впасть в уныние. Но Господь не оставляет жаждущих истины. Готовый искать свое место, Онегин теряется из виду тех, кого знал, путешествует, ищет себя. Возникает потребность в изучении религиозной литературы, духовных практик. На глаза ему попадается издание Библии. Невозможно в это поверить, но человек неподготовленный, совершенно далекий по внешним признакам от глубоких, да и воцерковленному человеку не всегда понятных библейских текстов, осилил все главы в три дня. Когда он окончил читать, перестал видеть. Фактически ослеп. Зрение восстановилось три дня спустя. Но именно в тот момент, по его признанию, когда внешнее зрение было потеряно, открылось внутреннее.

Через два года после крещения он уезжает в монастырь (Оптину Пустынь) и принимает монашеский сан с именем Силуан (впоследствии принял великую схиму с именем Симон). Там, в молитвенном подвиге и тяжком труде, проводит некоторое время. У отца Силуана никогда не было прихода, и настоятелем он не был. Но невероятный труд, постоянный подвиг — все это совершенствовало его, и уже он сам представлял собой храм души своей, вмещавшей огромное количество любви, людей, духовных сил и доброты. Возможно, в тот момент, когда он принимает решение подвизаться как монах, находясь в уединении, он, сам того не сознавая, встает на этот путь ради тех, кого ему только предстоит повстречать. Ради тех, кто так нуждался именно в его молитвах, наставлениях и просто заботе. Обладая невероятной мощью характера, воздействуя своим примером и умея понимать любого приходящего к нему за помощью, отец Силуан укреплял людей в вере. На моей памяти никогда и никто не говорил о Боге с такой любовью. Это было на грани откровения. О любви он учил всегда. Но величайшего благоговения исполнялся в тот момент, когда говорил о Боге. Временами, поучая в наставлениях, отец Силуан мог быть суров и даже, казалось, строг сверх меры, но сила, с которой он жалел, превышала ту меру в разы. Трепетная и трогательная была его любовь. Потому и истинная. Та, которую так боишься потерять.

МЕСТО ЗАХОРОНЕНИЯ иеросхимонаха Симона (с. Лямцино Домодедовского р-на Московской обл.)

Внешне отец Силуан обладал невероятной статью. Высокий, борода и длинные волосы с благородной сединой. И всегда бедно и, как мне казалось, холодно одет. Запомнились и стоптанные сапоги огромного размера. Кажется, они были у него одни. Впрочем, внешнее впечатление производили только две вещи — осанка и взгляд. Смотрел он чаще внутрь себя, но когда останавливал свой взгляд на мне, все нутро освещал. Видел насквозь. Страх и интерес бежали от меня к нему наперегонки. Возможно, подобные ощущения испытывала только я. Как правило, так случается с теми, кому есть чего бояться. Но, кроме всего прочего, сильнее была защита, которую он давал своей заботой, равносильным участием в решении самых сложных и самых малых проблем жизни. С любовью и терпением бесконечно повторял простые истины, которые мы часто забываем в суете и бытовых заботах.

Последние годы своей жизни и почти все время монашества он проповедовал. Он всегда был открыт для любой аудитории. Проповеди были разными. Образованный, эрудированный, он прекрасно ориентировался не только в духовных вопросах, но и в науке, медицине, искусстве и был во многом просветителем как для верующих христиан, так и для светских людей. И его ждали одинаково как на пресс-конференциях, так и в маленьких деревенских храмах.

Кетеван ЦИКЛАУРИ
Фотографии из архива семьи Гаджикасимовых

Одна из наиболее популярных песен поэта Онегина Гаджикасимова:

Восточная песня

(муз. Давида Тухманова)

Льет ли теплый дождь, Падает ли снег — Я в подъезде против дома Твоего стою. Жду, что ты пройдешь, А быть может, нет, Стоит мне тебя увидеть — О, как я счастлив! Странно и смешно Наш устроен мир — Сердце любит, но не скажет О любви своей. Пусть живу я и не знаю — Любишь или нет, Это лучше, чем, признавшись, Слышать «нет» в ответ, А я боюсь услышать «нет». Песню подобрал На гитаре я, Жаль, что ты ее не слышишь, Потому что в ней, Грусти не тая, Я тебя назвал Самой нежной и красивой, О, и это правда! По ночам в тиши Я пишу стихи, Пусть твердят, что пишет каждый В девятнадцать лет. В каждой строчке только точки После буквы Л, Ты поймешь, конечно, все, Что я сказать хотел, Сказать хотел, но не сумел. Сказать хотел, но не сумел. По ночам в тиши Я пишу стихи, Пусть твердят, что пишет каждый В девятнадцать лет. В каждой строчке только точки После буквы Л, Ты поймешь, конечно, все, Что я сказать хотел, Но тает снег весной всегда, Быть может, мне ты скажешь «да».

Он пришел в этот Мир с Песней на устах, а ушел из него с Молитвою…

Кстати говоря

ПОЧЕМУ ОНЕГИНА НАЗВАЛИ СТОЛЬ СТРАННЫМ ИМЕНЕМ? Оказывается, это была инициатива матери поэта, Гаджикасимовой Махтабан-ханум, знатока и ценителя русской литературы и поэзии. В год рождения сына отмечалось 100-летие со дня смерти Александра Сергеевича Пушкина, и он был назван именем любимого героя матери — Евгения Онегина.

Онегин окончил Литературный институт имени Горького в Москве, став затем одним из самых популярных поэтов-песенников СССР 1960-х — 1980-х годов. На его стихи писали песни известнейшие композиторы тех лет — Давид Тухманов, Юрий Антонов, Александр Зацепин, Арно Бабаджанян, Владимир Шаинский, Евгений Птичкин, Полад Бюль-Бюль оглы…

Их с удовольствием включали в свой репертуар самые популярные певцы — Валерий Ободзинский, Алла Пугачева, Муслим Магомаев, Ренат Ибрагимов, Евгений Мартынов, Валентина Толкунова, Лариса Мондрус, Сергей Захаров, Людмила Сенчина, Аида Ведищева, группы «Веселые ребята» и «Синяя птица»…

Песни Гаджикасимова «Алешкина любовь» («Говорят, что некрасиво отбивать девчонок у друзей своих…»), «Позвони» («Вчера ты мне сказала, что позвонишь сегодня…»), «Восточная песня» («Льет ли теплый дождь, падает ли снег…»), «Лайла», «Дождь и я», «Карнавал», «На качелях» и многие другие исполнялись не только на концертах, по радио и телевидению — они звучали в каждом доме, где только был проигрыватель.

Онегин Гаджикасимов также известен как переводчик на русский язык множества зарубежных песен.

Что пишут в Интернете друзья, знакомые
и почитатели таланта Онегина Гаджикасимова

ЭЛЛА БИТ-КАТЧА:

Онегину Гаджикасимову

Глаз восточных прищур — смута, Жизнь — персидских ковров настил: Балагур, поэт, его будто Александр Сергеич крестил... Пустота. Монастырь. Схима. Прошлых весен и зим обман: Афанасий. Странное имя. Не знакома с тобой, Силуан. Взгляд глубокий вовнутрь. Постриг. Борода. Облаченье. Сан. Сжег Онегин последний мостик. Отче Симон обрел небеса...

ГЛЕБ:

«Наверное, нельзя передать словами те ощущения, которые исходили от этого человека. Не могу забыть глубину его взгляда, его силу, исходившую из него безмерно, когда он говорил о Боге. С каким, может быть, презрением, совершенно спокойно и с радостью он говорил о своей прежней жизни, которая его уже больше не тяготила, потому что он видел Славу и Силу Божию! В эти минуты не хотелось уходить от него, казалось бы — дайте рогожку, чтобы спать и жить в его маленькой квартире, чтобы больше времени проводить с ним.

Вспоминается, как он с иронией относился к тем по советским меркам несметным богатствам, которые он как автор получал в виде гонораров, как он смеялся над Фурцевой, когда она узнала о его квартальных “зарплатах” в 30-35 тыс. руб. Кто жил в Союзе, понимает, о чем я говорю. Он сам, своею верой разделил жизнь до Христа и после. А как светились его глаза, когда он говорил о Боге! Это невозможно передать, только в памяти сердечной осталось у меня. Поэтому хочется сказать людям, которые, зная его судьбу, положение, связи, материальную составляющую, не могут его понять. Его перестала интересовать материя, он очень сильно, всем своим восточным сердцем захотел быть с Богом! И как хотел, чтобы как можно больше людей следовало вместе с ним!

Упокой тебя Господи, отче Симоне! Моли Бога о нас грешных!»

ЕВГЕНИЙ:

«Онегин Юсифович Гаджикасимов оставил нам свои мысли и ощущения в стихах. Его мировосприятие было полным добра, чести, удивления красотой природы, созданной Всевышним!

Это стихотворение, легшее в основу известной детской песенки:

Зачем, зачем, я не знаю, Зачем кричат попугаи, Зачем, зачем, я не знаю, зачем. Зачем арбуз полосатый, Зачем медведь косолапый, Зачем, я не знаю, зачем. Зачем, зачем, я не знаю, Нужны так рельсы трамваю, Зачем, зачем, я не знаю, зачем. Зачем реке нужен берег, Зачем замок нужен двери, Зачем, я не знаю, зачем. Зачем, зачем, я не знаю, Зачем, зачем повторяю Сто раз короткое слово «зачем», Зачем мне все интересно, Зачем так названа песня, Зачем, я не знаю, зачем...

Это стихотворение говорит о его широко распахнутой этому миру душе.

Его переход от мирской жизни в жизнь религиозную вполне понятен. Человек с таким высоким градусом идеализма, романтики и стремления к светлому просто не смог с каких-то пор жить в среде зависти и золотого тельца.

ЧЕЛОВЕК, ЛИЧНО ЗНАКОМЫЙ С О. СИЛУАНОМ, ПОВЕДАЛ ОДНАЖДЫ СЛЕДУЮЩУЮ ИСТОРИЮ:

Как-то он поехал в Калугу закупать продукты для праздничного монастырского стола; перед отъездом пришел на базар и бродил там между рядов, как обычно — в подряснике и скуфейке. Решил купить фруктов, которыми торговал восточного вида старик; тот, ухмыляясь, по-азербайджански обратился к торгующим рядом соплеменникам:

— Смотрите, как я сейчас этого попа надую!

Отец (тогда еще) Силуан с усмешкой сказал ему на том же языке:

— Нет, дорогой, надуть меня трудно.

Старик вытаращил глаза, похватал ртом воздух и, уставив в покупателя корявый палец, завопил по-русски:

— Шпиён!!!

Со стихотворно-песенным наследием Онегина Гаджикасимова можно ознакомиться, зайдя на интернет-страничку:

http://kkre-49.narod.ru/p/gadgikosimov.htm