Пятница, 04 Октябрь 2013 14:41 Автор  Протоиерей Андрей Ткачев

Один из самых известных предпринимателей нашего времени когда-то ушел из Церкви после того, как пастор не смог ответить на его вопрос.

Вопрос, который задал будущий создатель Apple, во все времена задают себе и другим миллионы думающих людей.

У мира есть свои «жития святых». Это биографическая литература о тех людях, чью значимость одни активно пропагандируют, а другие молча принимают как данность. Появление такой литературы неизбежно, потому что человек живет подражая.

Он подражает и в таких мелочах, как способ выпускания дыма при курении, и в таких серьезных вещах, как поиск цели в жизни, выбор модели поведения, формирование мировоззрения. Здесь ему без «кумиров», о которых сказано «Не сотвори», обойтись трудно.

Должен быть кто-то умный и авторитетный (писатель, журналист, уважаемый политик и т. д.), кто указал бы целому поколению на определенную личность, выбранную в качестве эталона, матрицы.

Вот как Маяковский, к примеру, учил советскую молодежь:

Юноше, обдумывающему житье,
решающему —
сделать бы жизнь с кого,
скажу не задумываясь:
«Делай ее с товарища
Дзержинского».

В. В. Маяковский (поэма «Хорошо»)

Здесь всегда есть место конъюнктуре, духу времени, прямому или опосредованному заказу. Но само явление существует почти повсеместно, в любую эпоху. Имена и род занятий будут меняться. В одни времена в цене военные, в другие — представители самых мирных профессий. От исследователя морских глубин до футболиста, от кабинетного ученого до уличной певички в разное время и разным аудиториям будут предложены для восхищения и подражания различные личности, яркие и не очень.

Так, известный журналист Уолтер Айзексон написал не так давно биографию Стива Джобса. О влиятельности самого Айзексона шепчут скупые факты биографии: в прошлом он директор CNN и главный редактор журнала Time (!). Его книга — один из примеров своеобразного «современного жития», на которое современник может равнять шаг, откуда ему предлагается черпать цитаты и примеры для обоснования своей собственной жизненной позиции.

* * *

Над любым из великих всегда есть кто-то больший, а над всеми вообще есть Высочайший. Тема взаимоотношений незаурядной человеческой личности с Творцом всегда крайне важна и любопытна. Ну не может сильный ум и независимая душа пройти мимо и удостоить молчанием Того, Кто воспеваем непрестанно от Ангелов. Это простенький человечек, трогательный в своей уникальности, может либо иметь теплую и, как воздух, необходимую веру, либо не иметь ее вовсе, но никому не докучать своим безверьем. А великий человек потому и велик, что влияет примером на многих, и мимо грандиозных идей о Боге, смерти и смысле жизни пройти молча не способен.

Собственно, у человека, условно названного «великим», есть только два, нет, три пути точно так же, как у васнецовского витязя. Такой человек говорит: «Бог есть. Он достоин любви и служения. Я перед Ним — прах». Или: «Все, что касается Бога, превосходит мой разум. Я ничего не могу определенно сказать и не сужу никого за его религиозные убеждения». Ну и третий вариант: «Нет ничего. Все выдумала Церковь. А если что-то и есть, то все не так, как нам говорят».

Остается добавить, что иногда три дороги превращаются в три сосны, и человек никуда не идет по однажды выбранному пути, а умудряется заблудиться и пробродить всю жизнь в трех означенных соснах. С современным человеком это случается все чаще.

* * *

Так что же Стив Джобс? Что у него с этой темой, и пишет ли об этом Айзексон? Пишет, и вот что.

«Пол и Клара не были истово верующими людьми, но хотели дать сыну религиозное воспитание и поэтому по воскресеньям брали его с собой в лютеранскую церковь. Но когда Стиву исполнилось тринадцать, он туда ходить перестал. Джобсы выписывали журнал Life; на обложке июльского номера за 1968 год была фотография голодающих детей из Биафры.

Стив принес журнал в воскресную школу и спросил пастора:
— Если я подниму палец, узнает ли Господь, какой именно из пальцев я хочу поднять, еще до того, как я сделаю это?

Пастор ответил:
— Ну разумеется. Господу все известно.
Тогда Джобс показал снимок из Life:
— Знает ли Господь о том, что эти дети голодают?
— Стив, я понимаю, что тебе трудно в это поверить, но Господь знает и об этом.

Тогда Джобс заявил, что не хочет верить в такого бога, и никогда больше не бывал в церкви. Правда, многие годы он изучал и практиковал дзен-буддизм.

* * *

Давайте отметим для начала, что родители Стива «не были истово верующими людьми, но хотели дать сыну религиозное воспитание и поэтому по воскресеньям брали его с собой в лютеранскую церковь». Если люди сами верят так, «как мокрое горит», то передать веру они не в силах. Признавая за верой воспитательные и прочие достоинства, они хотят, чтобы этими благами воспользовались их дети. Но, не имея самой веры и не любя ее за ее единственное подлинное достоинство — Богообщение, такие родители обрекают себя и своих детей на череду лицемерных упражнений.

Не стоит удивляться, что максималистски настроенные подростки со временем рвут с подобной «религиозностью» и считают ее моралью лицемеров. Проблема эта касается не одних только лютеранских общин в Америке, но вообще всех христианских обществ и требует отдельного изучения. Слишком велик соблазн прививать кому-то христианские ценности с той целью, чтобы воспитуемый стал образованным (культурным, порядочным) человеком, а самому при этом относиться к религии не более чем к священному пережитку.

Джобс перестал посещать службы в 1З лет. Возраст говорит сам за себя. В эти же годы человека начинают тревожить нравственные вопросы. Это может быть как нечто личное (дружба и предательство, к примеру), так и нечто глобальное, как-то обилие страданий и слез на Земле, всеядность смерти и т. п.

Увязывать повседневную печальную реальность и кровавые сводки ежедневных международных новостей с учением о Благом Боге и взрослому нелегко. Здесь нужно суметь от сердца к сердцу сказать встревоженному человеку, что Бог не только не закрыл глаза на боль мира, но и Сына Своего Единородного послал, чтобы спасся Им мир. И пришедший в страдающий мир Христос не отменил страданий, но Сам взял их на Себя, окунулся в их гущу.

Погружение Христа в страдания названо даже «крещением», поскольку погрузился Он в них с головой. Блажен тот, кому смогли дать это ощутить старшие наставники. Блажен тот, кто, стоя на коленях у Распятия, не решает отвлеченных и теоретических вопросов, а со страхом удивляется Божественному милосердию. У Стива было иначе.

Смышленый мальчишка задал вопрос о сочетании Всемогущества любящего Бога и непрекращающихся страданий людей. Не получив быстрого и меткого ответа, вряд ли возможного в условиях урока и неожиданности вопрошания, он решил покончить с религией для себя. Скорее всего, решение созрело раньше, а на уроке было лишь объявлено.

Удивительно, что в качестве знаменитой «слезинки замученного ребенка», по причине которой миропорядок Божий отвергал герой Достоевского, Стив выбрал детей Биафры. Никто из нас не покажет сегодня на карте это государство в Африке, потому что его нет. Просуществовав менее трех лет, оно исчезло в 1970-м году, следовательно, является на сегодня Утопией, страной «без места» в дословном переводе. Для теоретиков Города-Солнца Утопия была страной, где все хорошо. Для бунтарей против Божиих порядков нужна иная Утопия город, где все плохо и на который Бог не обращает внимания.

Сильно жалея детей растаявшего в воздухе как дым государства, Стив отказался от Бога, в Которого толком и поверить не успел. Но в своем отречении он проявил недетскую последовательность и твердость. Прямо Павка Корчагин осерчал на попа, насыпал махорки в квашню и на всю жизнь записался в атеисты.

* * *

Люди думают, что думать легко. Оттого ни одной мысли за жизнь многие до конца рискуют не додумать. «Ну и ладно бы другие, но Джобс! — воскликнем мы. — Он-то должен был вести себя поумнее!».

А вот, допустим, Господь заговорил бы с ним. Не в громах и молниях, как с Моисеем, чтоб не умереть тому от страха, а запросто, как в американских фильмах иногда показывают. Заговорил бы и сказал: «Стив, включи мозги. Ты неглупый парень. Представь, что мы с тобой накормим всех детей Биафры и даже всей Африки. Ты думаешь, они станут счастливы, а Мне добавится доброты? Ты ошибаешься. Человек страдает от тысячи причин, не связанных с хлебом насущным. И самого хлеба человеку не хватает не оттого, что хлеба нет, а оттого, что в сердце у людей живут жадность, жестокость, кровная месть, желание подавлять и властвовать, неуемный разврат, безумная гордость. Отсюда — все злое. Вот с этим давай бороться. Это есть и в тебе, и в других. В этой борьбе Я помогу тебе, а все остальное приложится».

Заведи Господь со Стивом такой разговор, вернее — придумай себе Стив эту беседу, в ней могло бы быть сказано и о том, что множество черных детей Америки не голодают, как черные дети Биафры. Хлеб у них есть каждый день. Но они так же не имеют счастья, суррогат которого ищут в бандитской удали, бытовом разврате, странной музыке и дешевых наркотиках.

Этот разговор — моя фантазия. Ее можно смягчить, заменив слова. Великий русский писатель, написавший о знаменитой «слезинке», сказал также и о том, что «настоящие проблемы человека начинаются тогда, когда у него есть хлеб на каждый день». Достоевский вообще имел свойство продумывать проблематику добра и зла до таких глубин, что любой серьезно мыслящий человек после знакомства с его книгами уже не сможет объявлять первопричиной зла что-то мелкое и временное. Например — машинное производство или женскую эмансипацию.

Умный человек вообще не должен упрощать проблему зла. Подходя к ней с разных сторон, он должен со временем понять, что злая воля человеческая — самое разрушительное явление в жизни мира. Размышляя же о причинах злой испорченности этой воли, человеку придется окунуться в священный мир религиозных преданий и Откровений, к рассказу о грехопадении, о необходимости Искупления, к учению о будущих судьбах мира. И религиозный подход к жизни именно умен и глубок в отличие от полумер и поверхностных реакций, предлагаемых немолящимся умом.

* * *

Кроме уже сказанного, есть еще одна очень важная идея. Люди должны наставлять людей, помогать им, защищать их. Явно вмешиваться Богу или небожителям во всякое житейское дело означало бы что люди — не люди вовсе, а злые существа, умеющие только портить жизнь себе и другим. Но человек человеку — маленький бог, или бог после Бога, когда он учит, лечит, кормит, защищает ближнего.

У Николая Сербского среди множества заметок и рассказов есть упоминание об одном художнике, который рисовал бедных людей. Матери с потухшими глазами, с тощими детьми на руках у него получались очень трогательно и правдоподобно. Он заработал немало денег, рисуя чужую бедность. Но однажды художник воскликнул: «Стоп! Хватит рисовать! Пора помогать!».

Он стал миссионером, на что получил специальное благословение, и остаток жизни провел в делах благотворительности и проповеди. С о временем он стал англиканским епископом. Фамилия его Туккер, а место многолетнего пламенного служения — Уганда, то есть все та же Африка.

* * *

Стив не был запрограммирован на ту судьбу, которою он прожил. Кто знает, как бы сложилась его жизнь, если бы в один из дней он показал учителю воскресной школы фото из журнала Life и спросил: «Можем ли мы, как христиане, помочь чем-то нашим бедным сверстникам в далекой стране?».

Возможно, корпорацию Apple создал бы в этом случае кто-то другой, и про этого другого влиятельный Айзексон писал бы со временем биографическую книгу.