Воскресенье, 12 Май 2013 23:14 Автор  Протоиерей Андрей Ткачев

Хорош был бы журнал «Фома», если бы не говорил о сомнении и неверии, то есть о том, с чем ассоциируется апостол Фома. Есть злое неверие, которому причина — каменное сердце, отказывающееся верить Моисею и пророкам. Такие, говорит Господь, даже если мертвец воскреснет — не поверят. Такие готовы даже убить воскресшего мертвеца, как хотели убить Лазаря вожди еврейского народа.

Но Фома не таков. Он верит Моисею и пророкам. На Самого Христа весь лик апостольский, а вместе с ними и Фома, смотрят как на Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки (Ин 1:45). Но ученикам, сказавшим: «Мы видели Господа», он верить не спешит. В чем дело?

Возможно в том, что непостижимо велик был ужас насилия над Сыном Божиим. Солнце в это время отказывалось светить на землю и камни трескались. Воздух Великой Пятницы был так густо наполнен торжеством зла, что Иисус казался бессильным, а Его враги — непобедимыми. Само бегство апостолов в разные стороны и отсутствие их (кроме Иоанна) на Голгофе были рождены чрезвычайной тяжестью тех событий.

И вот Фоме говорят, что Христос жив и виден был учениками. А он еще не пришел в себя после всего происшедшего. Отчего вы печальны? — спросил Господь двух учеников, шедших в Эммаус (Лк 24:17).

По-славянски этот вопрос звучит гораздо более эмоционально: «Что еста дряхла?» Надо думать, что не только Лука с Клеопой, но и Фома, и прочие ученики были именно «дряхлы» до возвещения им Пасхальной радости. И вот все еще «дряхлый» Фома видит сияющих учеников, слышит от них одну и ту же новость, но не верит.

Митрополит Антоний (Блум) по этому поводу говорил, что верить должно не только словам, но и самому говорящему. Когда мы говорим слова правды, а нам не спешат верить, то дело не только в словах. В них может не быть ошибки. Дело может быть в нас. Мы можем являть собою печальный контраст с той правдой, которую возвещаем, и тогда невольно само слово наше ставится под сомнение.

Так или иначе, Фома не верит, чем служит общей пользе, поскольку он словно вынуждает Господа умножать чудеса и явления и утверждать Своими появлениями апостолов. Христос через неделю является опять, когда Фома был со всеми, и это явление совершается для Фомы особенно.

Вообще, ближайших апостолов, не считая семидесяти, было совсем не много. Всего дюжина. При этом Иуда потерян безвозвратно. Отрекшийся Петр находится в жутком душевном состоянии. Ему нужна особая помощь, и поэтому ангел сказал женам при гробе: Идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее (Мк 16:7).

О Петре, таким образом, совершается особое попечение. А ну, как он иначе не выдержит тоски? Еще один человек будет потерян для апостольских трудов. Точно так же совершается особое попечение о Фоме. Он тоже не должен быть утрачен из-за сомнений.

Иуда, Петр, Фома — это четверть от общего числа учеников, 25%! Учитывая то, что каждый должен будет привести ко Христу тысячи душ, потеря трех означает со временем потерю миллионов.

Христос является — и Фома верует. Не только верует, но и исповедует. И не шепотом, но громким голосом: «Господь мой и Бог мой». Вслед за этим Христос хвалит тех, кто поверил в Его победу, не видя Его Самого: Блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин 20:29). Можно подумать, что это мы все похвалены устами Христа; мы, принадлежащие к поздним родам. Да уже и современникам апостолов говорил о Христе воскресшем Петр: Которого, не видев, любите, и Которого доселе не видя, но веруя в Н его, радуетесь радостью неизреченною и преславною, достигая наконец верою вашею спасения душ (1Пет 1:8-9).

Да, можно действительно охватить словом «блаженны» и нас с вами, и всех невидевших, но уверовавших. Однако эти невидевшие, но веровавшие уже тогда стояли среди апостолов. Это был Иоанн Богослов, который уверовал в Воскресение раньше, нежели увидел живого Господа. О нем ведь сказано, что после слов Марии Магдалины о том, что «унесли Господа из гроба», он и Петр бежали к меcту погребения, и Иоанн бежал быстрее, но во гроб не вошел. А Петр, как всегда, порывисто вошел внутрь и увидел там одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал (Ин 20:6-8).

То есть Иоанну для веры в воскресение Иисусово достаточно было войти внутрь пустого гроба, вдохнуть воздух победы над смертью и увидеть пустые пелены и аккуратно сложенный и отдельно лежащий головной плат! Сердце Иоанна узнало и поняло в этот момент все, хотя до этого момента они не еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых (Ин 20:9). Иоанн был первым, кто не видел, но уверовал.

Это значит, что и внутри апостольского чина есть люди, раньше других, на лету схватывающие истину, и люди несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки (Лк 24:25). Это значит, что одним непременно нужно видеть, а другим достаточно только слышать. И одни говорят: «Покажи», другие кричат: «Докажи», а третьи пожимают в недоумении плечами, думая в себе: «Неужели вы сердцем и так ничего не чувствуете?»

Справедливо сказал поэт: «Чтоб Бога знать, быть должно Богом Но чтоб любить и чтить Его, довольно сердца одного» (И. А. Крылов).

Вера Иоанна предпочтительнее веры Фомы. Но не все могут быть Иоаннами. Не всем дано возлежать на Тайной Вечери близ Христа и слышать биение Его сердца. Не все способны стать зрителями неизреченных откровений. Не все могут быть усыновлены Богородице. Спастись же нужно всем. Поэтому Божественная Премудрость измышляет пути ко всякому сердцу и хочет посмотреть в глаза каждому.

Да и у сомнений Фомы тоже есть чему поучиться. Иногда ведь полезнее сомневаться, нежели вверять себя власти любого проповедника и религиозного лидера. Есть волки, есть овцы, но есть и волки в овечьих шкурах. Их не распознаешь на ощупь. К ним нужно присмотреться: не обнажатся ли часом клыки, и не сверкнет ли хищный глаз из-под овечьей маски?

Мир, называющий себя гордо «цивилизованным», давно вступил в эпоху тотальных подмен. Это не только молоко из пальмового масла или котлеты из сои. Это еще и религиозные подделки, это пестрая обманчивая видимость, таящая пустоту или, что хуже, смертельный яд.

Поэтому, если не верить совсем есть признак странной черствости, то и верить всем есть признак глупого и опасного благодушия. Когда нам показывают рекламу о чудодейственных таблетках, о беспримерных скидках и бонусах, о счастье, рождающемся от пользования новым шампунем, то мы чаще всего морщимся или смеемся. И хотя товары продолжают покупаться, общий принцип расхваливания товаров и услуг многим понятен.

Он прост, этот принцип: «Купить дорогое подешевле, и продать дешевое подороже». Или, как сказал Александр Грин: «Вся реклама мира основана на трех принципах: «Хорошо, много и даром». Поэтому можно давать скверно, мало и дорого».

Тот же принцип неукоснительно соблюдается и в области торговли информацией, и в области управления человеческим сознанием. И есть те, кто открывает перед тобой Писание, чтобы дать жизнь, а есть и те, кто читает тебе Библию с совершенно другими целями. «При помощи Библии и доллара американцы правят нами эффективнее, чем при помощи пушек и танков», — говорил мне один выходец из Южной Кореи. А раз это не единичный случай, а один из фундаментальных принципов современной жизни, то, вероятно, имеет право быть некое «благое сомнение». Не неверие, а именно сомнение. В этом смысле апостол Фома может стать символом эпохи.

Быть может, были прежде эпохи, прошедшие под знаком Петровой твердости, Павловой неутомимости, Иоанновой любви. Историки способны подтвердить эту мысль фактами или опровергнуть. Но наше время должно быть временем людей трезвящихся, не спешащих доверять первому проповеднику, временем людей, по причине умножившихся беззаконий и оскудевающей любви, носящих в себе благое Фомино сомнение.

Там, где сомнение диктуется червяком, заползшим в глубину сердца, нет особого смысла надеяться на видения, явления и чудеса. Но там, где сомнение является честным, а сам человек сердцем не гнил, там со временем совершится нечто похожее на то знаменательное явление, при котором Христос сказал Фоме: Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку Твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим (Ин. 20:27).