ЗАДАЧА ПАСТЫРЯ В ТЮРЬМЕ: как можно ярче раскрывать и показывать красоту положительного идеала, к которому всех призывает Господь

ИОСИФ ФУДЕЛЬ — священник пересыльной тюрьмы. Из его дневниковых записей можно больше узнать о том, какой Россия вступила в XX век, чем из фундаментальных статистических справочников. Да и на вопрос «Что делать?» отцу Иосифу приходилось отвечать ежедневно.

Под корой суеверий

1892 год. 31-го октября. Получил от начальника тюрьмы разрешение устроить школу грамоты среди каторжан. Передал ему список желающих учиться. В списке 55 человек. Сделал начальник распоряжение поместить их всех в одну камеру. С Божьей помощью дело начнётся.

5-го февраля. Слушал сегодня проповедь в церкви тюремного замка. Характер обличительный. Вы воры, вы отверженные, вы поделом наказаны и т. д. Не нравится мне. Характер проповеди у заключенных — не растравлять раны, а прикладывать небесный, божественный пластырь на рану. «Придите ко Мне, все труждающиеся…»

Задача пастыря в тюрьме — как можно ярче раскрывать и показывать красоту положительного идеала, к которому всех призывает Господь. Эта задача обуславливает и характер тюремной библиотеки: в ней должно быть как можно меньше того, что живописует современную жизнь со всем её безобразием, и как можно больше тех книг, кои рисуют жизнь высшую, духовную (жития святых, рассказы о жизни первых христиан и т. п.).

12-го февраля. Многие невинно осуждаются вследствие формальной неправоты; вследствие какой-либо формальной неправильности отвели его свидетелей, и человек пропадает. Формальный принцип в юриспруденции. Знают ли наши законодатели и судьи, какое страдание нравственное приносит такому каторга? Человек навеки отрывается от семьи; семья распадается; кормильца отняли — нравственное клеймо на семье; жена бросает детей, идёт за мужем, а если с детьми, то не лучше. Добровольно следующие. И на такое безысходное нравственное страдание осуждаются, например, за то, что солдат нагрубил офицеру или на посту совершил кражу. Не слишко ли строга оценка преступлений?..

Только здесь, в тюрьме, я понял весь глубокий смысл народного названия узника несчастным. Только здесь я понял, что такое истинное несчастье и как легко впасть в него всякому человеку! Даже страшно становится. Удивляюсь я замечательно христианскому настроению многих узников, осуждённых невинно: ни малейшего ропота; ясное сознание того, что наказаны за прежние грехи; раскаяние в этих грехах и желание только одного — чтобы не наказывал Господь в будущей жизни… Такое настроение встречал я у множества, конечно, у народа, а не интеллигенции; интеллигент ведь остаётся сам собою — гордым, рассудочно-резонёрствующим.

Здесь я полюбил русский народ, потому что узнал его. В русском мужике есть одно бесценное качество: под грубою корою предрассудков, невежества, суеверий в нем таятся на дне души христианское мировоззрение и настроение. Это его и спасает в несчастии, это его и возвышает перед другими народами и перед нашим интеллигентом, который свободен от суеверий и хотя бы был даже православно верующий, всё-таки не обладает полным христианским мировоззрением; прогресс изломал его.

Молиться за свою жертву

ПЛАН БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЫ. В центре — Покровский храм, где служил о. Иосиф (между прочим, древнейшее из ныне сохранившихся тюремных храмовых зданий Москвы)

28-го апреля. Мальчик, 18 лет, за поджог ссылаемый, прочитавши «Училище благочестия», чуть не со слезами просил у меня подарить ему эту книгу. Очень полезная книга, по его словам. Замечательный преступник: мальчик 14 лет изнасиловал девочку 8 лет и, чтобы она не донесла, убил её и 4-летнюю девочку, которая была свидетельницей.

Очень многие отдают свои последние деньги, чтобы купить душеспасительную книжку.

4-го июня. Крестил сегодня магометанина Кочекаева. История его такова: за ограбление сидел в пятигорской тюрьме во время предварительного следствия. Там же сидел с ним православный приказчик Алтухов; этот последний стал учить Кочекаева грамоте и стал проповедовать ему Евангелие. За три месяца он выучился порядочно читать. Проповедь пала добрым семенем. Когда он прибыл ко мне в пересыльную, то первым делом его было купить у меня турецкое Евангелие. Я немного удивился этому, но ещё более удивился, когда по прошествии двух недель Кочекаев решительно заявил мне, что желает креститься. Так как его товарищи, магометане, заподозрили его намерения и стали его притеснять, то пришлось его поместить в секретную камеру. Здесь он в течение одного месяца сам, без посторонней помощи выучил главные молитвы и Символ Веры. Это первый пример такого ревностного и сознательного отношения к делу принятия православия.

Во время Петровского поста в таганской тюрьме начальство вдруг переменило постную пищу на скоромную. Из-за этого произошло возмущение, ездил туда помощник инспектора Миклашевский; возмущение прекратилось само собой, когда опять стали давать постную пищу. Где это возможно, кроме России?

Рассказывают из прежней тюремной жизни такой случай: богослужение совершалось в Сборной. На богослужение выпросились у начальства и политические, но стояли скверно, становились задом к алтарю, разговаривали, смеялись над богомольными арестантами. Арестанты один раз заявили свое недовольство по этому поводу дежурному помощнику. Тот не обратил на это внимания, и всё осталось по-прежнему. Тогда кандальные во время одной службы не выдержали, бросились на политических и жестоко их исколотили…

* * *

…В большом ходу у арестантов Псалтирь. Просят почитать, многие просят оставить у них навсегда. Причина этому та, что читают они Псалтирь за упокой. Характерная черта: убийца молится за свою жертву. По слухам, каторжанин Жеребков убит своими сотоварищами за то, что пользовался привилегией не носить кандалы; этими же кандалами они его и убили.

На днях мне передал один общественник рубль и просил отслужить панихиду об упокоении Захара. Оказывается, что этот рубль он был должен этому Захару, но в связи с его смертью принес мне для панихиды. Факт выдающийся, хотя бы даже и не среди преступников…

Пока гром не грянет…

КАТОРЖАНИН В КАНДАЛАХ

Интересно сопоставление кающихся: свободных и заключённых. Истинное покаяние (с ясным сознанием греховности, со слезами и плачем о грехах) на свободе встречается только у людей высокой духовной жизни (как у монахов, подвижников и т. п.). Средний человек кается очень плохо, в лучшем случае, он только серьёзен, в большинстве он исполняет формальность, считая себя небольшим грешником. Следственные почти такие же. Иное дело заключённые; и здесь состояние духа различно по категориям; худшая категория — общественники, немного лучше лишенцы, но самые лучшие — каторжники. Многие из них каются с горьким плачем, многие, даже невинно осуждённые, горько плачут о самых простых грехах, считая их причиной наказания Божия. Так что мне приходилось только успокаивать и удерживать кающегося от уныния.

Интересные выводы: стена каторжной тюрьмы в иных случаях имеет то же значение, что и стены монастыря. И затем: какое же ожесточённое сердце имеет средний человек (который ни горяч, ни холоден), если для пробуждения его необходимо такое средство, как наказание каторгой?..

«Будет ли прощение от Господа разбойникам?» — спрашивает меня на исповеди один каторжанин. На мой вопрос, отчего он так спрашивает, он ответил, что ему многие товарищи твердили: «Какое же прощение ждать разбойникам? Никакого нет и не будет; мы люди пропащие».

Интересный факт и не единичный: отчаяние — общее явление среди каторжан. Так что тюремному священнику предстоит главным образом поддерживать малодушных и унывающих; обличать ему нечего, потому что совесть лучше его обличает каждого преступника.

Почти в каждую партию, отправляемую на Сахалин, выношу я крестики. Замечательно, что почти все без исключения подходят ко мне и просят благословить на дорогу крестиком, многие при этом — имея на груди кресты. Искренность, с какою благодарят за благословение, не позволяет сомневаться в искренности религиозного чувства.

Почему народ называет осуждённых несчастными? Не потому ли, между прочим, что сумма переносимых ими страданий может быть гораздо выше совершённого преступления?..

Когда говорим о наказаниях, то должны принимать в расчет характер русского человека. Наш крестьянин лично в нравственном отношении чрезвычайно слаб. Все исследователи народной жизни приходят к этому заключению (Достоевский, Кавелин, Глеб Успенский и др.). Развитие кулачества и мироедства среди крестьян доказывает эту мысль. Характер религиозности русского народа односторонен: мужик бьёт поклоны, ставит свечи и в то же время тащит из кармана ближнего. Убийца, прежде чем убить, перекрестится. Для мужика, чтобы не опускаться в тину безобразия, необходима встряска (гром не грянет — мужик не перекрестится). Существует множество рассказов из народной жизни, из которых видно, как знамения Божии и наказания поддерживают в народе страх Божий, который без этого совершенно исчез бы.

Но затем после хорошей встряски русский человек скорее всякого другого способен образумиться. К этому присоединяется ещё присущее мужику сознание своей греховности, а отсюда смирение.

На этих факторах и необходимо строить систему нака­зания. Законы должны быть строже, люди — добрее. Каждое преступление должно вызывать хорошую встряску (телесное наказание, каторга, одиночное временное заключение и т. д.). Затем наказание не должно быть вечным и растворяться должно милостью и снисхождением.

Преступление = наказание?

НАЛОЖЕНИЕ ОКОВ

В Древней Руси законы были строже, наказания суровее, но зато отношения людей к заключённым проще: тогда и простолюдины, и цари посещали темницы, многие получали полное прощение и выходили на свободу, была тогда живая связь между свободными и узниками…

Теперь эта связь заменилась бездушной формалистикой. Узник отделён от всего мира не только физической, но и нравственной стеной; что ему от того, что камера светла, что его кормят хорошо, когда он не видит ни в ком живого участия к себе. Ему нужно живое общение с людьми милосердными, тогда и возрождение его возможно. Не оттого ли теперь тюрьма есть синоним школы порока и преступления? И в этом мы идём в хвосте за Европой. Последнее слово гигиены в устройстве тюрем, бессмысленный труд, иногда проповедь, скользящая по поверхности души, и мертвящий формализм во всём…

Убеждения, вынесенные мною из тюремной практики:

1) Глубина и истинность православно-христианского мировоззрения.

2) Высота русского мужика, воспитанного в этом мировоззрении.

3) Ложь и несправедливость формального суда. Правда внутренняя никогда не сойдется с правдой внешней, и никогда ни один суд не может олицетворять правосудие.

Фемида слепа не потому, что перед ней все равны, а потому, что для нее закрыта душа человеческая.

Самый главный недостаток русского человека — это его полное религиозное невежество. В нём есть общее покаянное чувство и сознание своей греховности, но нет ясного представления о реальном грехе и нет навыка анализировать свою жизнь и замечать грехи; оттого на исповеди почти всегда однообразно убийственное: «Грешен, батюшка». Так продолжается до тех пор, пока гром не грянет.

Совершилось преступление (человек впал в несчастие, как выражаются), последовала законная кара, и… тот же человек как бы проснулся от сна: он уже кается иначе, он как бы переродился. Но для этого перерождения необходима очень сильная встряска вроде каторги. Тюрьма не имеет никакого значения.

На этом можно было бы основывать наказания…

* * *

А вот еще случай: мачеха невзлюбила своего пасынка, мальчика лет 11-13, и подговорила мужа убить его. Как же они исполнили это? Завели его в лес, привязали к дереву и заморозили; говорят ещё, что наблюдали издали, как бы не развязался.

Приговорены оба к каторге на 10 лет. Спрашивается: какая разница в наказании их и в наказании мужика, который в пьяном виде подрался с товарищем и убил его? В первом случае тонкая нравственная развращённость, во втором — только невменяемость. Но суд знает одни факты, а не внутреннее состояние подсудимого. Такое-то преступление обозначено такой-то статьей — и достаточно.

«Благославите пострадать»

Удивительна в арестантах живость их верноподданнического чувства. Недавно на молебне, когда пели «спаси, Господи, люди Твоя», я был поражён усиленным звоном кандалов, что бывает только при «Отче наш», «Херувимской» и т. д. Жена рассказывала, как она до слёз умилялась, услышав вырвавшуюся из глубины души арестанта молитву: «Господи, спаси и помилуй нашего царя-батюшку».

На исповеди часто слышишь искреннее раскаяние: «Ругал государя и властей». Сравни с этим привычку интеллигента постоянно осмеивать распоряжение власти.

Каторжный Пряхин (убивший за 10 лет человек 18) не мог сидеть в карцере более суток; он умолял выпустить его, так как в темноте ему всё время представлялись все его убитые жертвы. Как силён голос совести!.. И может ли человеческое наказание сравниться с Божеским наказанием!

Братья Башковы осуждены в каторгу по оговору в подделке монеты. Настоящий преступник, который впутал их, желая сам оправдаться, сам осуждён и ужасно страдает от укоров совести. Но замечательно, что Башковы относятся к нему благодушно. Сперва они посердились на него, но потом (по совету своих стариков) перестали сердиться, примирились с участью и стали даже иногда помогать ему (делились с ним и т. д.)…

Замечательно, что каждый год непременно встречается один или двое бродяг, ставших таковыми из побуждений нравственных. Один скрылся от стыда, что жена его стала развратничать, другой — желая добровольным страданием загладить свой грех. «Благословите, батюшка, мне пострадать», — приставал ко мне на духу один такой бродяга…

Фото с сайта www.miloserdie.ru