Понедельник, 07 Март 2016 12:35 Автор  игумен Дамаскин (Орловский)

Бывали случаи, когда вместе подвизавшиеся на поприще служения Богу и Церкви вместе и арестовывались, и в один день расстреливались.

Так было со священником Никольского храма в селе Черленково Виктором Моригеровским и старостой этого храма Ириной Смирновой.

Священномученик Виктор родился в 1872 году в селе Минеево в семье священника Иоанна Моригеровского. Окончив в 1889 году Заиконоспасское духовное училище, а в 1896 году — Вифанскую духовную семинарию, он в 1901 году был рукоположен во священника к Никольской церкви села Черленково.

Было время служения, пришло время испытания веры. Отец Виктор был арестован в 1931 году по обвинению в отказе от выполнения общегосударственных повинностей и приговорен к двум годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Не согласившись с обвинением, он подал кассационную жалобу, и был оправдан судом. В 1933 году власти снова арестовали священника, на этот раз по обвинению в контрреволюционной агитации. Тройка ОГПУ приговорила его к трем годам ссылки в Казахстан. В июне 1936 года отец Виктор вернулся к служению в Никольском храме.

Но не все священники во время гонений остались верными Церкви. Священник того же Никольского храма Петр Розанов в 1937 году оставил служение и ушел работать в контору «Союзплодовощ».

22 января 1938 года его вызвали в НКВД и попросили дать показания о контрреволюционной деятельности отца Виктора. «Из фактов контрреволюционной деятельности Виктора Ивановича Моригеровского, — сказал он, — мне известно следующее. 27 декабря 1937 года в доме Моригеровского был священник из села Поречье Уваровского района Василий Никитский… В разговоре с Никитским Моригеровский сказал: «Советская власть в нашем районе никакого житья не дает духовенству. Налогами нас, видать, не осилили, так начали пачками арестовывать». 12 декабря 1937 года в доме Моригеровского в разговоре об аресте за контрреволюционную деятельность некоторых священников Шаховского района Моригеровский говорил: «Большевики сейчас, как видно, окончательно озверели на духовенство, никакого житья не стало нам от советской власти. В конституции о религии пишут одно, а на деле делают другое. Забирают всех подряд ни за что. Вот и в нашем районе несколько священников пошли страдать. А за что? Совершенно ни за что забрали». 19 декабря 1937 года священник Моригеровский в помещении черленковской церкви с амвона верующим читал проповедь и призывал их всячески оказывать помощь духовным лицам, арестованным за контрреволюционную деятельность: «Православные, советская власть сейчас многих лиц <…> заключила под стражу. Святые отцы наши пошли страдать ни за что. Исключительно только за то, что они поддерживали православную веру, сохраняли наши храмы. И мы должны им оказать помощь и поддержку…» В январе 1938 года в разговоре со мной о новой конституции священник Моригеровский сказал: «Сейчас все радуются и хвалят новую конституцию, а что нам дала новая конституция? Ничего хорошего. По приходу как не давали ходить с молебнами, так и сейчас не дают. В новую конституцию я не верю и жду еще большего нажима на духовенство со стороны советской власти, так как, кроме издевательств над нами, мы ничего от советской власти не видели и не увидим»».

11 февраля 1938 года была составлена справка на арест священника, в которой среди прочего говорилось: «В мае 1937 года Моригеровский около церкви верующим говорил: «Православные, советская власть сейчас требует от церкви уплаты налога, а средств таких, которые на нас возложены в уплату, у церкви нет, и вот у меня к вам большая просьба: надо будет организовать сбор в помощь церкви и духовенству, только так мы и сохраним свою православную веру, не дадим ей погибать от слуг антихриста — большевиков». В помещении Черленковского сельсовета в разговоре <…> об оплате гособязательств Моригеровский сказал: «Хоть вы меня и вынуждаете под давлением непосильных налогов отказаться от службы, но я в помощь церкви и для сохранения православной веры мобилизую все силы верующих своего прихода и буду служить православной вере до последних дней своей жизни»».

16 февраля 1938 года отец Виктор был арестован и заключен в волоколамскую тюрьму.

Священник Виктор Моригеровский. Таганская тюрьма, Москва. 1938 г.

«Вы вели среди верующих контрреволюционную агитацию против советской власти, высказывали недовольство существующим строем?» — спросил его следователь.

«По этому вопросу я также ничего не говорил. Показания против меня считаю ложными», — ответил священник.

«Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?»

«Виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признаю».

Вместе с отцом Виктором была арестована староста Никольского храма Ирина Смирнова.

Ирина Алексеевна Смирнова. Таганская тюрьма, Москва. 1938 г.

Мученица Ирина родилась в 1891 году в селе Рамешки в семье крестьян Алексея и Матроны Петровых. До 1912 года она жила с родителями, людьми весьма трудолюбивыми. У них были дом с надворными постройками, два сарая, рига, молотилка, веялка, конная льномялка, земля на три души, помимо этого, они арендовали землю от четырех до пяти десятин у помещика. Имели лавку с мануфактурными и бакалейными товарами. В 1912 году Ирина вышла замуж за Николая Смирнова. В 1913 году муж выстроил лавку, в которой открыл бакалейную торговлю. Но прожили они вместе всего полтора года, когда муж был приговорен за убийство торговца-дегтярника к пятнадцати годам каторжных работ. Ирина осталась жить у свекра, в наследство от мужа ей досталась бакалейная лавка. Имея на иждивении двоих детей, она не смогла торговать, и торговала ее сестра. С 1931 по 1936 год она работала в колхозе, но вышла из него по болезни. Хозяйство ее родителей подверглось при советской власти раскулачиванию, сначала родители были лишены избирательных прав, а затем за невыполнение сельскохозяйственного задания отец был выслан на три года. Отбыв срок, он стал жить у Ирины, через три года скончался.

В одном из досье на Ирину Смирнову сотрудник НКВД написал: «Поддерживает тесную связь со священником Виктором Моригеровским. Они собирают вокруг себя верующих, организовывают сборы в помощь церкви и духовенству. В январе 1938 года Смирнова говорила: «По конституции советская власть Церковь от государства отделила, а сами к Церкви придираются и с религией ведут борьбу. Сейчас вот двух священников арестовали; жаль бедных, ни за что страдать пошли, но мы тоже не уступим, одних взяли, других призовем». В ноябре 1937 года в разговоре около церковного сарая на тему о жизни при советской власти Смирнова говорила: «Никогда хорошей жизни при советской власти не было и не будет, потому что все руководители советской власти и коммунисты — жулики. Всюду и везде всё растаскивают. Вот, например, церковь нашу всю обобрали, задавили непосильными налогами. Несчастное железо и то сейчас украли. А кто? Всё вы, коммунисты, тащите. Все вам мало, и все равно у вас ничего не было и нет»».

«Следствие располагает данными, что вы имели дружескую связь с Моригеровским, организовывали массы верующих на сборы в помощь церкви и духовенству, часто посещали дом Моригеровского, вели контрреволюционную агитацию против проводимых мероприятий, дискредитировали руководителей советской власти», — сказал следователь.

«Я со священником Моригеровским поддерживала дружескую связь по службе, то есть взаимоотношения между нами были религиозные. Сборов в помощь духовенству я не организовывала. Я посещала его дом по служебным делам в воскресные дни. Контрреволюционной агитацией против советской власти не занималась», — ответила Ирина Алексеевна.

«Вам предъявляется обвинение в занятии контрреволюционной агитацией против проводимых на селе мероприятий советской власти. Признаете себя виновной?»

«В предъявленном мне обвинении виновной я себя не признаю».

Через несколько дней, 27 февраля, тройка приговорила священника Виктора Моригеровского и старосту храма Ирину Смирнову к расстрелу. Они были расстреляны в один день, 7 марта 1938 года, и погребены в безвестной общей могиле на полигоне Бутово.

Никольский храм, в котором служил священномученик Виктор, был разрушен во время Великой Отечественной войны
и до сих пор не восстановлен.