ПЕВИЦА И ПОЭТЕССА ЛЮДМИЛА КОНОНОВА — О СВОЕЙ МАМЕ И О ТОМ, ЧТО С НЕЙ ОДНАЖДЫ ПРОИЗОШЛО

В ПРИМОРСКОМ ГОРОДЕ ЗИМЫ КОРОТКИЕ, НЕЗЛОБНЫЕ, но бывают и жёсткие, с влажными ледяными ветрами. В том году выпала именно такая немилосердная зима. Слава Богу, к этому времени в жизни нашей произошли перемены в добрую сторону: маму приняли на работу в сберкассу контролёром. Возможно, кому-нибудь это покажется странным, но мама с детства любила складывать, вычитать, делить, совершать разные цифровые операции. Это же чудо, брать маленькие разрозненные слабые закорючки и возводить, соединять их в могучие великолепные числовые гирлянды! Из ничего — создавать новый жизненный смысл.

Однажды я пришла с ней в театр, и одно из приятных впечатлений, вынесенных ею из просмотра спектакля, было то, что ей удалось сосчитать количество всех артистов, игравших в пьесе. Такой счётный талант в банке невозможно не заметить! Маме стали больше доверять, увеличили жалованье, но всё равно жизнь оставалась очень тяжёлая. Особенно тягостно было то, что нравы, отношения между людьми открылись непростые, нерусские: всё по знакомству, по вездесущему блату, за мзду и именные подарки.

Странный старичок

Наступил момент, когда мама совсем отчаялась мыкаться одна в промёрзшей, едва-едва прогреваемой комнатке. Возвращаться из тёплой сберкассы в промёрзшее жилище не хотелось, но в тот день почему-то всех сотрудников отпустили пораньше. Надо было собираться. Она медленно шла к «дому». Как ей было тоскливо! Неуютно! Сиротливо! Но, несмотря на такую горькую женскую участь, она не молилась и не вспоминала о Христе. И хотя род её, как она сама вспоминала, был благочестивый, молитвенный, работящий Христу, мама в то время далеко отстояла от Церкви, от самых простых понятий о Боге, о Его Правде и чудесах любви.

Мама вошла во двор, и хозяйка дома, в котором нам сдавали комнату, услышав скрип калитки, вышла на крыльцо и сказала: «Катя, тут везли машину деревянных ящиков на свалку, а я знаю, что у тебя дров нет, и я попросила, чтобы тебе их вот тут вот в ограду свалили». Мама очень обрадовалась этому нежданному подарку и, наскоро переодевшись, взялась приводить в порядок «дрова». Ящики были стянуты толстой проволокой, и для того, чтобы они стали годны для топки, их нужно было освободить от этой железной оплётки и разобрать на дощечки.

Мама трудилась до позднего вечера. Никого уже нет на улице, все в уютных домах, неспешно вяжут шерстяные носки, воркуют вокруг обеденных столов, ставят самовар, светится тёплый экран лампового телевизора, а мама моя разбирает и разбирает эти ящики тупым топором, долбит по железным уголкам, выдирает гнутые гвозди и складывает дощечки ровной стопкой у стенки сарая. Хозяйский дом стоял в конце улицы, в тупике. Дальше дорога обрывалась. Как это было символично! Жизненный тупик овеществился в подлинный, настоящий! Вот он тут, тупик, дальше ни пути, ни дороги, только вперёд ногами! Далеко, насквозь видна улица от маминого сарая в один конец!

И вдруг, внезапно, посреди скрежета раздираемого ящика, мама, наклонившись, слышит чей-то голос: «Здравствуй, дитятко!» Поднимает усталую голову в платке. Перед ней, за низким забором, словно не решаясь взойти на двор, стоит седенький, в пальтишке солдатского сукна, в шапке из такой же грубой серой ткани, необыкновенно бедно одетый старичок невеликий! За плечами у него котомочка. «Ну что, работаешь, милая?» — «Работаю, дедушка!» — «Ну, ничего, скоро легче будет». Она грустно улыбнулась и потянулась за очередным ящиком, когда же выпрямилась, никого уже рядом не было.

Мама удивилась, оставила топор, вышла за калитку, огляделась, подумала: «Куда же делся-то этот дедушка — тут его нет, ни к кому он не свернул, на улице никого нет. Если бы он пошёл обратно, я бы его увидела». Странной ей показался эта встреча, но ничего особенного она не подумала. Всякое в жизни бывает. Вернулась к своим ящикам. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», а что там, в дне завтрашнем — неведомо!

Через некоторое время она увидела чудесный сон, в самом прямом и непосредственном смысле — чудесный. Напомню ещё раз: она была человек совершенно далёкий от веры, в детстве была только крещена, но не просвещена. Мама её каким-то молитвам научила, а дальше — советская школа, советский детдом и советский техникум, бытовое безбожие и посильное участие в победоносных звёздных пятилетках.

Мамин сон

Огромная, неохватная взглядом каменистая гора, поросшая низкой травой и мелким кустарником. Гору, словно узкой лентой, обвивает дорога, от подножия до самой вершины. Когда впервые начали издаваться книги по Закону Божьему, в приложениях стали печатать фотографии Святой Земли. На одной из них мама, увидев Фавор, вскрикнула: «Вот, эту гору я видела!» Дорога, ведущая на возглавие этой горы, тянулась не пустая. Она вся была заполнена людьми, как полотенце узкое, сплошь вышитое крестиками. Бесконечная очередь человеков поднимается по этой дорожной ленте всё выше и выше, до Неба. А на самой вершине горы сидит Бог. Большой, красивый, как Ангел, на золотом троне. Волосы у Него распущены по плечам. Людская очередь медленно проходит мимо Него.

По левую сторону горы тёмный обрыв, и там что-то страшное и безвозвратное в тёмной глубине происходит. А справа люди, толпятся, стоят один за другим, затылок в затылок дышат, и наступает мамина чреда, и она подходит к Незнаемому Богу, и говорит: «Господи, скоро ли мои мучения закончатся?!» И тогда Он всей ладонью троекратно на темени её обозначает крест и произносит слова: «Скоро кончатся». А рядом с ним, одесную Его, стоит тот самый старичок, что она видела у забора, пообещавший ослабу жизненных тягот, и смотрит на неё, как знакомый, ободряет её улыбкой: дескать, ну да, вот я за тебя заступился. Такие, мол, хорошие, Катя, дела!

Жизненное пробуждение

Проснувшись утром, хорошенько запомнив увиденный сон, мама немедленно поспешила к своей подруге Агафье Игнатьевне. Она была из раскулаченных волжских крестьян, намного старше мамы. Прибежала, и прямо с порога весь этот тёпленький сон выложила перед ней, как яблоко на блюдце. А Игнатьевна (так мы с мамой называли её между собой), подумав немного, так вразумила соседку: «Катя, этот сон непростой! Ведь это святитель Николай приходил к тебе! Это он — Николай Угодник! Что-то будет, какие-то изменения, готовься: что-то хорошее будет у тебя»…

И действительно, после этого удивительного сна вся наша жизнь переменилась к лучшему. Чудесным образом хлопоты моей бабушки не пропали даром: нам вдруг вернули квартиру в Перми. Родной мамин брат, прослышав об этом, послал маме по собственному почину по тем временам огромные деньги, две с чем-то тысячи, на домашний переезд. Это был 1969 год. Как скатертью дорога была нам выстлана обратно в Пермь…

На эти деньги мама купила мебель, холодильник, телевизор «Рекорд», стиральную машину, а в придачу ещё и швейную! Когда мебель и бытовую технику привезли к дому, одновременно подкатил к воротам и грузовик с контейнером. Это было странное совпадение! Весь новоприобретённый домашний скарб сразу же переставили из фургона в грузовик. Как только контейнер, словно железный парус, в кузове машины проплыл по дороге на вокзал и был определён в коллектор, его без промедления поставили на железнодорожную платформу. И поезд тронулся! Покатился наш железный ящик, не пустой, а полный новых Мирликийских чудес, в Уральские пределы! А совсем скоро, за ним, и мы перебрались в посёлок Железнодорожный, в один из отдалённых районов г. Перми.

Мы думаем, что чудо — это всегда знамение с неба, явление сияющего Ангела, ворон, приносящий мясо и тёплый хлеб в пещеру пророка, воскресение трёхдневного Лазаря, но это совсем не так. Большинство чудес Бог творит, примеряясь к естественному ходу вещей. Незаметно и не гордо. Да и само Его бытие настолько тихое и кроткое, что поверхностному взгляду обманчиво кажется — этот мир стоит самостоятельно, в зиждительной, благодатно-энергийной силе Творца не нуждаясь. Слава Тебе, Господи!